Главная » История » Восстановление храма

 

 



ВОССТАНОВЛЕНИЕ  ХРАМА






В 1935 году закончился еще один период истории храма Святой Живоначальной Троицы в Хохлах,  и, казалось, что закончилась и история его существования, как храма Божьего. Но нашему храму повезло, он не был разрушен до основания, как тысячи  других храмов по всей России, а передавался различным организациям, которые  сохранили его стены, и  таким образом на карте Москвы  осталось обозначенным то святое место, где наши предки веками возносили хвалу Богу.

«Новейшая» история  храма, история его восстановления и возрождения, началась  еще в советское время, когда православная община во главе с отцом Сергием Романовым  организовала братство  Святого равноапостольного князя Владимира.

В советские годы жизнь Церкви не прекращалась, но была неимоверно трудна и почти  незаметна.  И все-таки люди верили, молились, крестили детей, становились священнослужителями и брали на себя  нелегкий труд  исповедничества в условиях атеистического государства. Как люди приходили к вере – это тайна души, ищущей Бога, но  чаще всего –  это и история счастливой встречи с верующим человеком.  В детстве бабушка Пелагея водила Сережу в церковь,  причащала и учила молитвам, но только окончив факультет математики Ленинского педагогического института и уже работая   в НИИ,  Сергей  начал ходить в храм к священнику Дмитрию Дудко.

Родился отец Сергий Москве в 1947 году  и был крещен в честь мученика  Сергия. Он уже был священником,  когда его матери приснился сон, что крестят ее сына, и, окуная его в купель, батюшка говорит: «Твоим  небесным покровителем будет Сергий Радонежский».  Отец Сергий обратился к старцу Троицко-Сергиевой Лавры отцу Кириллу (Павлову),  и тот благословил  его переменить небесного покровителя. Так преподобный Сергий, можно сказать, призвал его на служение.

И служение оказалось многотрудным. Подобно тому, как  преподобный Сергий был строителем обители в дремучем Радонежском бору, по его молитвам и отцу Сергию пришлось стать «строителем»   и поднимать из руин поруганные московские храмы. 

  Еще в конце 70-х годов, только получив в Загорске благословение на священство у известного старца отца Тихона Пелиха,  Сергей  участвовал  в восстановлении разрушенного храма в селе Дмитровском. После милицейской  проверки пришло письмо по месту работы, и это  явилось последним толчком к тому, что надо менять жизнь. Он уходит из НИИ и идет работать  чтецом в храм на Даниловском кладбище.  На  Вознесение 1981 года его рукополагают  в дьякона, а на Крестовоздвижение  – в священники.

 
Собирать свой приход, из которого впоследствии выросло Владимирское братство, отец Сергий начал в храме Покрова Божией Матери в Лыщиковом переулке. Среди его чад было много молодежи с  маленькими детьми,  для которых стали организовывать летние лагеря. Это было небезопасно, и во время проведения  лагеря  в селе Ломаниха в 1986 году отец Сергий был задержан, а затем его перевели из Москвы в Виноградово, чтобы оторвать  от созданного им прихода. Место было загородное,  храм крошечный, но  духовные дети отца Сергия стали ездить в Подмосковье. Не смотря ни на что, приход развивался и умножался. Молодая община хотела иметь издательство, планировала  создать гимназию, реставрационные мастерские, но приход не обладал никаким юридическими правами. И тогда решили, что стоит попробовать создать православное братство и получить статус  общественной организации.

Председателем священник быть не мог, он стал духовником братства. Из его чад образовалась администрация, председателем стал Владимир Алексеевич Ященко, а потом -  Николай Николаевич Лызлов, впоследствии – иерей Николай,  священник храма Святой Троицы в Хохлах, а в те годы  – депутат Московского городского совета.

 В стране началась перестройка, но исполкомы были еще советские, и закон, дававший  право регистрации общественных
организаций, был принят только 1 октября 1991года. Но уже в апреле  Николай Лызлов, надев депутатский значок, отправился в исполком,  и просто чудом получил разрешение зарегистрировать православное братство. Причудливы пути Божиего промысла: как потом оказалось, человек, подписавший разрешение, знал, что это его последние дни в исполкоме, и  решил по своему «навредить» той власти, которая его сместила, зарегистрировав религиозную общественную организацию.

Опыта создания общественных организаций ни у кого, конечно,  не было. При составлении устава его в основном  списывали с устава  православного братства Казани 1884 года. Приходилось прибегать к всевозможным ухищрениям, чтобы замаскировать истинную сущность православной общины. Так, название – «Благотворительное братство равноапостольного князя Владимира» было выбрано потому, что, с одной стороны, в нем не звучало крамольное слово «православное», но, с другой стороны, оно бы носило имя  равноапостольного князя. Когда  регистрировали печать, в милиции были обескуражены тем, что на ней изображен  святой князь Владимир, в советском государстве это казалось совершенно невозможным и возмутительным

Были и другие неувязки. Например, высшим органом братства считался Совет братства, но духовник имел право вето на решения высшего органа. Это тоже вызывало недоумение: «Да как же так? Не  может такого быть!» «А мы вот такая общественная организация…  вот такие у нас правила…», – настаивали «владимирцы», и добивались своего. Интересное это было время, когда удавалось то, что еще недавно казалось невозможным, и они были одними из первых, кто пытался войти в слегка приоткрывшуюся дверь и   расширить пространство свободы.

Братство юридически оформили в апреле 1990 года. Фактически, это была та же община, собравшаяся вокруг отца Сергия, но теперь она имела юридические права и могла заниматься издательской и образовательной деятельностью.  И все-таки это было, действительно, братство не только по названию, но и по духу. Иначе невозможно бы было сделать то, что удалось одной  небольшой общине.

В начале 90-х годов храмы стали  возвращать Церкви, но на многие из них  стали претендовали сектанты, расплодившиеся в условиях относительной свободы.  Чтобы православные храмы не попали в руки сектантов и раскольников, московская Патриархия просила общины забирать храмы под свое окормление. Владимирскому братству было поручено получать храмы на территории Белого города. Но это  было очень непросто: организации, занимавшие здания храмов,  не хотели выезжать, оформление документов затягивалось.  Можно сказать, только по милости Божией  удалось вернуть их православной Церкви, и одно это потребовало огромных усилий, терпения и непрестанных молитв всей общины.

Первым был получен  храм Равноапостольного князя Владимира, который в то время занимала Историческая библиотека. В октябре 1990 года отец Сергий был назначен настоятелем храма.  Весь приход трудился, освобождая здание от книг, которые лежали там годами, были покрыты пылью, изъедены грибком и нуждались в дезинфекции, как и само здание. А пока молебны проводились прямо на улице во дворе храма. Первое богослужение и освящение храма Св. князя Владимира состоялось 24 мая 1991 года в день памяти святых равноапостольных Кирилла и Мефодия.

А летом 1991 года уже  встал вопрос о передаче братству Ивановского монастыря. Еще одна тяжелая забота легла на плечи отца Сергия и его прихода. Надо было выселять всех, кто  занимал монастырь, буквально отвоевывать комнату за комнатой, а потом восстанавливать стены и налаживать монашескую жизнь.  

 И наконец, в 1992 году были получены документы на храм Святой Троицы в Хохлах, полуразрушенный, оскверненный,  тоже требующий для своего восстановления  большого труда и материальных средств.

И прихожане, не успев передохнуть,  снова взялись за работу. Поражает энтузиазм тех лет, и можно по-хорошему позавидовать тем, кто пережил это романтическое время, кто с первых дней самоотверженно трудился  в возрождающейся Церкви не славы или денег ради, а будто следуя словам псалмопевца: «Не нам Господи, не нам, но имени Твоему даждь славу» (Пс.113:9) Отец Николай рассказывал, что у него  была идея вести летопись, записывать, кого в восстановленном храме первого отпевали, кого первого венчали… А он сам был первым, кого венчали во Владимирском храме. Отец Сергий не благословил, сказал, что это будет только  порождать тщеславие. Но сейчас, спустя годы, можно спокойно издалека оглянуться на то время и его непростые и радостные свершения: несколько отвоеванных храмов, восстановленный монастырь, мастерские, издательство,  православная гимназия… Из духовных чад, воспитанных отцом Сергием, в храмах Москвы,  Московской области и других епархий служат более 20 священников, и среди них  протоиерей Алексей Уминский,  настоятель  храма святой Троицы в Хохлах, а также – иерей  Николай Лызлов и иерей Александр Гумеров – клирики нашего храма.

Но это все было впереди, а пока на руках общины и ее духовника – два разрушенных храма и монастырь.

Прихожане во главе с отцом Сергием вошли в храм Святой Троицы накануне Великого поста  1992 года. Храма был покрашен, восстановлены даже купол и крест над главным пределом храма, но стены по самые окна были засыпаны землей, а двор завален  бетонными плитами и горами засохшего цемента. Обезглавленная колокольня  зияла провалами, кирпич  крошился и осыпался, а на  стенах весело зеленели молодые березки. 

Перед тем, как храм  передали Церкви, в нем находилось общежитие фирмы Арт-модерн. Внутренняя часть храма представляла собой ужасное зрелище. Он был разделен на четыре этажа, а каждый этаж на маленькие комнатки. Почти под купол вела лестница, а к стенам крепились трубы отопления, батареи и наружная проводка энергосистемы.

На месте царских врат основного Троицкого предела была выложена печь, и  выбит свод под трубу для отопления. В алтаре, скорее всего, была душевая, огромные провалы в полу служили для слива воды. Во Владимирском пределе были туалеты, в полу под толстым слоем бетона, который невозможно было разбить даже молотками,  проходили трубы канализации.

 

 

                       

Чтобы начать  реставрацию, надо было освободить внутренний объем храма. И все это разобрали и вывезли силами братства,  то есть руками прихожан, непривычных к тяжелому физическому труду.  Как они вошли сюда перед Великим постом, так весь пост здесь и трудились.  Приходили работать все, даже  старики и дети.  А среди детей был будущий священник этого храма, иерей Александр, а тогда – гимназист Саша Гумеров.

«Я помню восстановление Троицкого храма. Помню весеннюю погоду, такую как сейчас. Пост, неделя Торжества Православия, в храмах сносится всё чуждое, приводится в божеский вид. Такая погода у меня ассоциируется теперь с этим праздником,  с возрождением храмов, с таким отроческим задором», – вспоминает отец Александр.

 Объем проделанной работы можно представить по одной цифре:  с территории храма было вывезено несколько сотен машин строительного мусора!

C первых дней работал здесь Владимир Хасанович Туранцев, ставший потом старостой Троицкого храма.  Он вошел в храм, как только его открыли, трудился в нем все эти годы и сейчас остается  на своем посту.

Родился Владимир Хасанович в  1951 году. Закончил  институт связи, работал в области вычислительной техники, автоматики и связи. Учился  и дальше, несколько раз проходил курсы повышения квалификации, у него  много  свидетельств, дипломов и удостоверений…  Но со временем главным стало другое.

В 1987 году в Исторической библиотеке проходили лекции по богословию. Их читали    многие известные священники, такие как иерей Валентин Асмус, иерей Александр  Солтыков, и среди них – иерей Сергий Романов. «Это был удивительный источник, который поил людей духовной водой, прививал  умение  читать  богословскую литературу,  а главное – что-то происходило внутри нас на  совершенно другом уровне…» – вспоминает Владимир Хасанович. На  лекциях он познакомился с чадами отца Сергия, стал посещать его  храм  в Виноградово, а ко времени создания братства вся основная деятельность и все его  интересы  были связаны с Церковью.  Когда в начале 1991 года братству  был передан храм Живоначальной Троицы в Хохлах, он был избран председателем приходского совета и старостой храма, и с этого времени  вся его жизнь неразрывно связана с Троицким храмом. Жена Владимира Хасановича, Татьяна, – бухгалтер и певчая  храма, две приемные дочери окончили Свято-Владимирскую гимназию.

Владимир Хасанович любит вспоминать о том героическом времени: «Использовали все возможности. Хотя какие у нас были возможности? – Да никаких возможностей. Как работа идет? На что мы строим? Сами не понимали… Такое дерзновение было, тяжелейшая работа – в благость и в радость. Я всегда говорю, – братья, тут только понимаешь, что такое милость Божия. Если дело богоугодное, оно даже от нас не зависит. Господь открывает двери и врата, и все каким-то образом движется.  Через несколько месяцев после получения храма  мы  уже в пределе Владимирской Божией Матери служили. Это даже представить себе невозможно! Такая была  поддержка, такая молитва, и так благодатно все это было! Настолько благодатный наш храм, мы как-то все это чувствовали». 

Чудом возвращенный Церкви храм и восстанавливался чудом. Завалы разобрали, мусор вывезли, но  денег на покупку материала для дальнейшей работы не было. И вдруг приходит человек и говорит: «Мы вам перечисляем из Легпрома миллион». В то время это были большие деньги, которые помогли общине немного встать на ноги и окрепнуть. И когда кончались все средства, неожиданно приходили  и помогали совершенно незнакомые люди, и сразу  приобретались материалы, и начиналась работа. А работы было немало. Реставрировать пришлось все здание от фундамента до кровли.

 

   

Как известно, непрочно здание, возведенное на песке.  В основании фундамента храма лежали  белокаменные плиты и кирпич, изначально связанные специальным известковым раствором. Но проложенные по территории храма коммуникации  долгие годы протекали и вымыли  весь  раствор, так что  камни  фундамента свободно лежали один на другом, и   его можно было легко разобрать голыми  руками. Восстановить его можно было только специальным методом бурения фундамента. Эта колоссальная работа была произведена в 93-94 годах Управлением капитального строительства и реставрации города Москвы. Через проделанные отверстия все пустоты в фундаменте и под ним были пропитаны специальным раствором и укреплены.

После этого  можно было  заниматься восстановлением  внешнего вида здания. К счастью, наш храм является архитектурным памятником, он принадлежит к лучшим образцам нарышкинского или московского барокко, стиля, который возник в храмовой архитектуре в конце XVII века.  Поэтому  Управление капитального строительства выделило средства на реставрацию, которая проводилась под руководством опытного архитектора-реставратора, Лидии Алексеевны Шитовой. Храм быстро покрылся лесами, был полностью очищен от старой штукатурки, обмазан и покрашен заново. Старые окна были заменены на новые,  сделаны кованые решетки.

Все это время в храме не прекращалась молитва. Служил иерей Афанасий Гумеров, отец будущего священника Троицкого храма иерея Александра. Сейчас он – иеромонах Иов  Сретенского монастыря города Москвы. На литургии собиралось по 50-70 человек, постоянно читались акафисты.  Но реставрация внутреннего помещения храма долго не начиналась. Пришлось обратиться в Управлением капитального строительства и реставрации  с предупреждением,  что свод храма может обрушиться на молящихся, и этот аргумент очень ускорил начало реставрации.

          

 

                    

Все работы выполнялись очень профессионально, не как строительные, а именно, как реставрационные. Когда-то стены храма изнутри были расписаны фресками, но от них остался лишь небольшой забеленный фрагмент. Старую штукатурку со стен сняли до кирпича и подготовили поверхность для реставраторов, которые произвели  известковую обмазку под темперную роспись  по своеобразной старинной технологии.

«Мы старались ничего не нарушать, – вспоминает Владимир Хасанович, – Я не могу утверждать точно, что это именно тот материал, какой использовали наши отцы, но мы старались. В восстановлении такого удивительного памятника и церкви мы, верующие люди, не можем работать, чтобы лишь бы как бы сделать. Мы получали консультации у знающих людей, которые не один десяток лет провели в реставрации, и работали на основе их наставлений».

Пол храма был выложен паркетом, под которым были многочисленные провалы. Пришлось снимать несколько слоев, чтобы добраться до старых камней. Они были  поколоты,  частично их заменили, и несколько лет  мы ходили по камням, которыми настилали полы наши предки, пока в 1997 году их  полностью не заменили новым камнем. В это время  исполняющим обязанности настоятеля стал уже  отец Алексей Уминский, но  забегая вперед, расскажем и о дальнейших этапах восстановления храма.

Фундамент и стены были готовы, но сколько еще оставалось сделать: протекающая крыша, дренажная система вокруг храма, чтобы не отсыревали стены, восстановление главки над приделом Владимирской Божией Матери,  крест на колокольне… 

И каждый раз  это и большой труд, и большая радость при его завершении. Всем приходом  шли на освящение – креста  или колоколов… Настоятель  взбирался по приставной лесенке на крышу и кропил купол и крест. Владимир Хасанович держал чашу со святой водой. А мы маленькой кучкой стояли внизу и, закинув головы, смотрели на их опасное предприятие,   и в небо, на фоне которого горел  новый крест.

15 октября 2002 началось восстановление исторической ограды  храма. И снова работы двигались благодаря молитвенной и материальной поддержке всего прихода, потому что грунтовые воды тормозили работу, временами делая ее почти невозможной. Каждое воскресенье служили молебен об удачном завершении работ, и наконец,  1 сентября 2003 года был  отслужен  уже благодарственный молебен, ограда была готова.

В 2003 храм был второй раз полностью обновлен, уже своими силами. Теперь он стал розовым, хотя это несколько нарушило стиль нарышкинского барокко, традиционно красного с белым.

Ну и, конечно, очень не хватало нашему храму колокольного звона. И, наконец, на ЗиЛе были  куплены первые колокола:  большой, весом  сто десять килограмм, и три колокола поменьше, весом от  тридцати двух до четырех килограмм. Звонница получилась не полная, но все-таки у храма появился свой голос.

Позднее там же, на ЗиЛе были куплены и недостающие колокола –  несколько маленьких
и главный набатный. Колокола поменьше подняли на колокольню вручную, а набатный был так тяжел, что его  невозможно было поднять даже на веревках. Отец Алексей благословил помощника старосты  найти автокран. Но где в центре города вот так вдруг может найтись кран?

– С благословением найдется. Иди…


И действительно, кран стоял на стройке за углом, и водитель, простой мужик, ничего не знающий о православной вере, сразу согласился  помочь храму. Через полчаса он подогнал машину к колокольне. Дело было рискованное, вокруг колокольни тянулись электрические провода, но крановщик, к своему удивлению и удовольствию, довольно быстро справился со своим делом, выразив готовность всегда поспевать «к нужному разу». 

Появились колокола – нашлись и звонари. И ученики звонарей.
И начал  колокольный звон благовествовать о том, что стоит храм, как стоял  сто лет назад,   что начинается служба,  и всех зовут  к молитве. И была  надежда, что пробудит наш звон людей из  соседних домов, для которых этот храм должен быть родным,  и они решат придти…

Надежда Сахарова